Внучка бабы Яги - Страница 27

И вниз один за другим плюхнулись пятеро бывших Колобковых подчиненных. Затрудненное дыхание, расширенные зрачки, пена изо рта… Все были без сознания, прохиндей Прошка колотился об пол в судорогах. «Не жилец», — подумала я. Люк захлопнулся.

— Болиголов. — Неожиданно пришло озарение. — Во всех комнатах пучки под притолоками висят. Не признала сразу — очень уж листьями на петрушку похож.

— Вот и ответ на загадку, — кивнул студент. — Эта трава гарантированно блокирует все проявления стихийной магии. Эх, недооцениваем мы природные факторы. Нужно…

— И мышами поэтому воняло, — не унималась я. — Такой характерный запах. А я еще гадала, на какой траве хозяева медовуху настаивают! У-у-у, бестолковка! Разбойнички порядком нового атамана обмыли…

— Ребятушки мои, ребятки… — причитал Колобок. — Что ж делать-то, люди добрые?

Ну, как баба, честное слово. Как он с такими данными еще разбойниками командовать сподобился? По уму, конечно, надо всем срочно делать промывание желудков. Только, ёжкин кот, нечем.

— Хозяин! — завопила я во всю силу. — Водицы испить дай!

Ни ответа, ни привета.

— Зигфрид, подними меня снова, позову душегуба.

Студент, отбросив наконец кость, протянул ко мне руки, пошатнулся и присел, схватившись за голову:

— Найти надо…

— Давай, тетенька, подсоблю маленько, — подступился Иван.

И я птичкой взлетела под потолок. Дурачок хоть ростом и пониже барона будет, но силушкой не обижен.

— Хозяин, совесть-то поимей, — проорала в узенькую щелочку. — Пить хочется!

— Думаешь, самая умная? — насмехался мужик сверху. — На том свете отопьешься.

— Ты, упырь, пожалеешь, что с нами связался! — совсем отчаялась я.

— Ты еще упырей не видала, дура деревенская, вот солнышко зайдет, тогда и познакомишься. Она тебя на сладкое оставит — любит тонкими косточками похрустеть.

Я пошла вразнос. Бабушка могла бы гордиться и моей не девичьей памятью, и недюжинной фантазией — столько бранных слов зараз выдать даже ей было б не под силу. Злые соленые слезы текли по щекам, в горле першило от крика. Ванечка уже давно опустил меня вниз и успокаивающе гладил по голове, а я все визжала и выдавала на-гора новые ругательства.

— Ну, будя, девка, будя… — выглянул Колобок. — Слезами горю не поможешь. За подмогой поспешать надо.

— Как? всхлипнула я напоследок. — Наверху нежить проклятая бродит. Стоит только голову просунуть…

— Так мы не голову просунем. Ну, не совсем голову. Я сам пойду. Выкачусь из подпола, шмыгну под лавку, а там на двор — никто и не заметит.

А что, может сработать. Бывший атаман размером с небольшой каравай, и, если сказки не врут, существо юркое и быстрое. Однако я решила уточнить:

— А помощи у кого просить станешь?

— На тракт надо двигать, — спокойно сообщил Колобок. — Место даже по зиме бойкое. А никого не встречу — до ближайшей деревни доберусь.

— И как селян уговаривать будешь?

— Не боись, сдюжу. Умею я с народом погутарить. Думаешь, меня парни за красивые глаза атаманом в свое время выбрали?

И такой силой веяло от его слов, такой уверенностью, что я успокоилась. Ай да Колоб! Надо будет потом для памяти записать, чтоб о людях плохо заранее не думала и на первое впечатление не полагалась. Обязательно сделаю, если доживу, конечно.

В деле подготовки лазутчика помощь дурачка оказалась незаменимой. В который раз обыскав помещение, он остановил свое внимание на рассохшейся кадке. С одного удара развалил ее, выбрал и протянул мне одну из коротких толстых дощечек. Потом одной рукой поднял меня к потолочной дверце, второй — подсадил дядюшку. А уж я, помогая себе рычагом, протолкала хлебное тельце в образовавшуюся щель. Прислушалась: вроде тихо, только прошуршал по деревянному полу наш вестовой. Все. Теперь ждать помощи снаружи и молиться всем известным богам.

Зигфриду становилось хуже. Сухие, потрескавшиеся губы были закушены от боли, глаза почти ничего не выражали, дыхание стало хриплым и прерывистым.

— Ты, студент, держись, — бормотала я, гладя спутанные жесткие волосы. — Побьем супостатов. И очки твои отыщем.

Что же делать? Как влить в него хоть чуточку сил? Сердце билось часто-часто, перекачивая кровь. Ёжкин кот! Я уставилась на свои руки, высматривая выступающую вену. Резать, конечно, нечем. Но мы и зубами попробуем.

— Лутоня, ты что это надумала? — прошептал Зигфрид.

— Кровью тебя напою. Все жидкость. Я читала, как один мужик в пустыне от жажды загибался, так у своей лошади яремную вену отворил. Ничего, до ближайшего колодца дотянул…

— Отважная девочка… Проблем тебе мало? — грустно прошелестел парень. — Ты думаешь, как получаются упыри?

— Ну так просвети, раз такой образованный, — обиделась я.

— Упырем становится маг, который хоть раз попробовал человеческую кровь.

— Чего-то наш хозяин на колдуна никак не тянет.

— Почему ты решила, что упырь именно он?

— А кто? И вообще, прекрати отвечать вопросами! А то не посмотрю, что ослаб, так тресну…

— Трактирщик — обычный человек. Ну, может, не совсем обычный — мало кому придет в голову у себя в подполе вурдалака держать. Здесь — упыриное логово, и с наступлением ночи мы познакомимся с его обитателем, а скорее — обитательницей.

— С чего ты взял, что он — баба?

— Ну хозяин же говорил… Помнишь?

Я не то чтобы забыла, просто хозяйские речи прямиком мимо моих ушей проходили, ум был занят придумыванием новых ругательств. У меня мурашки по спине побежали! Сама могла бы догадаться. Где это видано, чтоб нежить при свете дня в кабаке прислуживала? Значит, пока я тут разговоры разговариваю, чудовище затаилось, и с последним лучом солнца…