Внучка бабы Яги - Страница 49

— Четвертый вопрос, — вернулась я к делам. — Рог индры-зверя можно добыть, не убивая животное?

— Я с тобой поседею, — просто сказала Иравари.

Демоница хлопнула в ладоши, видно оставив намерения продолжать отдых, и перенесла себя в другие периакты. Строгая черная рубаха укрыла ее плечи, волосы сами собой затянулись в тугую косицу, а тонкое переносье оседлала проволочка золоченых очков. На заднем плане виднелись теперь не клубы синеватого пара, а ряды книжных корешков. Вот бы в той библиотеке покопаться! Жаль, что Иравари меня к себе пригласить не может, да и ко мне ей ходу нет. По малолетству я все способы искала во плоти к себе знакомицу призвать. Только она мне объяснила, что наши миры нигде, кроме информационного поля, не пересекаются. Что это за поле такое мудреное, я до сих пор не понимаю, а у демоницы слов не хватает толково объяснить.

— Вводную! — скомандовала Иравари мне.

— Чего?

— С самого начала рассказывай мне про единорогов. — Иравари была терпелива, как деревенский бортник за работой.

— Ну… — покопалась я в памяти. — Однажды Даждь-бог, пролетая в колеснице над рутенскими лесами…

— Бестолочь! — завизжала демоница. — Шуточки шутить со мной вздумала? Ты думаешь, единороги — такие милые зверушки, которые едят радугу и какают бабочками? Они плотоядные!

Веселиться мне сразу расхотелось.

— А как же колдовская пыльца, вечные ручьи и волшебные рощи? — лепетала я растерянно.

— Все будет — и пыльца, и дубы-колдуны, и трава волшебная, — скривилась собеседница. — Говори, зачем тебе рог индры понадобился?!

— Не мне, то есть не только мне…

Который раз за день я рассказывала единорожью историю. Впору уже мозолям на языке от словоблудия заводиться.

Иравари покусывала в задумчивости губы:

— Он мне начинает нравиться…

— Кто? — решила я на всякий случай уточнить.

— Да суженый твой, ряженый… Зигги по ходу проигрывает по очкам.

— Значит, я сейчас по его милости к людоедам в… копыта отправляюсь, а ты…

— Не дрейфь, подруга, — подмигнула демоница. — Невинных дев они не жрут. Или ты уже с кем-нибудь?..

— Нет, — смутилась я.

— Дурацкий вопрос, — кивнула собеседница. — Я б знала. Стихийницу твоего уровня инициировать у Зигги кишка тонка. А Влад тебя не тронет, пока с единорогами не разберетесь.

Ёжкин кот, как же мне в этот момент стало противно! На все вопросы про инициацию бабушка отвечала мне уклончиво. Теперь я начинала догадываться почему…

— Запомни одно, — продолжала меж тем Иравари. — Убивать единорога в лошадиной ипостаси бессмысленно. Дождись, пока перекинется, и глуши серебром…

— А в кого они превращаются?

И в этот момент из коридора заорали:

— Лутоня, ты одета? Можно войти?

Ну, Михай, молодец! Просто чудесный способ предупредить выдумал!

Я бормотнула отпускающее слово, ткнув в блюдце, прерывая беседу на самом интересном месте, и крикнула:

— Заходи!

К моему удивлению, в горницу с моим охранником вошел вовсе не Влад, а статная рыжекосая баба, за которой двое прислужников волокли сундук.

Я одним быстрым движением смела волшебную утварь в сумицу и уставилась на гостью. А посмотреть было на что. Высоченная, ее макушка чуть не касалась притолоки, затянутая в открытое на плечах красное платье, она казалась чародейским цветком, случайно распустившимся посередине суровой рутенской зимы.

— Здрава будь, девица, — щебетала баба, нет — дама, вываливая на княжью лежанку ворох разноцветных тканей и расставляя на столике шкатулки из терпко пахнущего сандалового дерева. — Сейчас Инесса из тебя красотку делать будет.

Прислужники с поклоном удалились, Михай, кинув прощальный взгляд, тоже скрылся за дверью, и я осталась наедине с гостьей.

— Тебя Лутоней кличут?

Я кивнула.

— Это же мужское имя, — проговорила дама, открывая одну из шкатулок и извлекая оттуда одну за одной целую дюжину баночек и кисти из беличьей шерстки.

— Какое есть, — вздернула я подбородок, попутно решив, что малевать себя ни за что не дам.

— Да уж, мои родители тоже с именем повеселились, — продолжала гостья, не обратив ни малейшего внимания на мой маленький бунт.

— А что с твоим-то не так? — заинтересовалась я.

— Так самое что ни на есть элорийское имечко. В наших краях так детей не называют.

— И откуда ты родом?

— Местная, — широко улыбнулась Инесса, устанавливая на столик трехстворчатое зеркальце и оглядывая меня пытливым взором. — По заграницам, конечно, помоталась, пока ремеслу цирюльному обучалась… Потом возвернулась — тут уж и имя мое ко двору пришлось.

С волосочесами раньше мне говорить не приходилось. Поэтому бесхитростный рассказ мастерицы меня не на шутку увлек.

— Князь Влад просил тебя в порядок привести. Ты не думай, я стольких княжон одевала, причесывала…

— А тут, вишь, к дуре деревенской приставили, — невесело усмехнулась я.

— Не сомневайся, — вооружилась Инесса громадной волосяной щеткой, — когда мы с тобой закончим, царевичи с королевичами в очередь становиться будут, только чтоб одним глазком на тебя взглянуть.

— Оно мне надо? — испуганно ойкнула я.

— Надо! — прервала мои метания мастерица. — Красота — это главное наше, бабское оружие.

Что на это возразить, я не знала. Поэтому просто расслабилась, позволив делать со мной все, что посчитает нужным эта странная женщина. Она бормотала что-то о текстуре кожи и цвете глаз, об оттенках одежды, которые наилучшим образом подойдут к моим волосам, а я думала о неизвестности, которая поджидает меня в будущем.